Излечи меня (ЛП) - Страница 93

Я тоже люблю его. Слишком сильно.

Но это не поможет.

Я сломана. Мне слишком больно. Я слишком возмущена. И не думаю, что какое-либо из этих чувств скоро исчезнет.

Он заслуживает большего, чем я могу ему дать. И сказать ему, что я люблю его, было бы ошибкой и эгоизмом с моей стороны.

Я открываю глаза.

— Я уезжаю из Дуранго.

Он отодвигается от меня, но руки все еще обхватывают мой затылок.

— Ты возвращаешься в Бостон?

Я замираю.

— Нет. Это последнее место, куда бы я поехала. Почему ты так думаешь?

Он качает головой, глядя вниз.

Вот оно. Я должна рассказать о болезни.

— Джордан, я должна тебе кое-что сказать о себе… — я выпрямляюсь, тяжело дыша. — Когда ты нашел меня в комнате мотеля… не знаю, увидел ли ты обертки из-под еды?

— Увидел.

— Ну… у меня проблема, — я впиваюсь ногтями в кровать. — Когда я расстроена или испытываю стресс, я… эм… я ем… много еды и затем… заставляю себя извергать все обратно.

Он никак не реагирует. Не двигается. Просто смотрит на меня с тем же выражением, что и раньше.

— У меня болезнь, которая называется булимия, Джордан. Не знаю, слышал ли ты о ней.

— Слышал.

— Ладно. Моя проблема, если сказать по-простому, здесь, — я дотрагиваюсь пальцем до головы. — Когда в моей жизни происходит что-то очень болезненное, или жизнь выходит из-под контроля, я справляюсь с болью через еду, нахожу в ней утешение. И затем я, можно сказать, возвращаю контроль, выводя еду обратно из организма.

— Как долго это происходит с тобой? — нежно спрашивает он.

Я глубоко вздыхаю.

— Десять лет плюс-минус. Хуже стало в последние несколько лет.

— Как мы можем с этим справиться?

Я встречаю его отчаявшийся взгляд.

— Мы –никак. Я должна сделать это сама, — выдыхая, говорю я. — В Денвере есть специальное учреждение для людей, кто страдает от проблем, связанных с едой. Например, таких, как моя. Я собираюсь туда, чтобы стать лучше.

— Как долго тебе нужно там пробыть?

Я расправляю плечи.

— Не знаю… столько, сколько нужно. Я так думаю.

Его глаза поднимаются. Вижу в них проблеск надежды.

— Денвер не так далеко, Мия. Всего шесть часов езды. Я буду ездить каждый выходной навещать…

— Нет, — говорю я, убивая его надежду.

— Нет, — отзывается он.

— Мне нужно сделать это самостоятельно, — я прикусываю нижнюю губу. — Не надо меня навещать.

— Ладно, — он зажимает переносицу своими пальцами. — Может, когда тебе станет лучше… могу ли я увидеть тебя тогда?

Я не смотрю на него. Но разницы нет, потому что он смотрит на меня. И это причиняет мне боль. Сильную боль.

Я медленно качаю головой.

— А.. понятно. Ладно… так ты действительно имела это в виду, когда ты сказала, что я потерял тебя, — по голосу видно, что ему больно, и это отвратительно.

Но я знаю, что поступаю правильно.

Это чувство никуда не исчезнет. Оно на самом деле пожирает меня. Нас. И в конце не останется ничего, кроме ненависти и боли.

Но за всю свою жизнь меня слишком часто ранили. Лучше покончить с этим сейчас, чем позже. Я чувствую, как двигается кровать, когда он встает.

— Сделаешь для меня одну вещь?

Я поднимаю к нему глаза, но я не готова к боли, что пронизывает меня, когда я вижу его чистые глаза.

— Не закрывайся от человека, который пытается быть ближе к тебе. Скажи ему все. Не волнуйся, что он не будет любить тебя, он будет. Невозможно не любить тебя, Мия, — у него вырывается усталый вздох. — Я знаю это лучше, чем кто-либо.

Я опускаю руку на грудь, массирую место, где болит мое бьющееся сердце. В этот момент я умираю и хочу изменить свое решение, сказать, что я люблю его. Я найду выход, чтобы рассказать ему, что чувствую.

Боль сковывает мою грудь. Я хочу побежать вслед за ним. Сказать, что ошиблась.

Но ноги этого не хотят. И я знаю причину. Потому что глубоко в душе я знаю, что отпустить его — правильно.

Я отворачиваюсь к стене, подтягиваю колени к груди и обхватываю себя руками. Я вытираю слезы с глаз, когда слышу, как открывается дверь.

Джордан.

Мое сердце сильно забилось. Я оборачиваюсь.

Форбс.

О, Боже, нет.

Нет.

Я могу чувствовать, как рефлекторно напрягается мое тело. Словно улитка, готовая сжаться, чтобы спрятаться в своей раковине.

Что он здесь делает? Как он узнал, что я здесь? Что с его лицом?

Его нос забинтован. Лицо в порезах и подтеках крови.

Он закрывает дверь позади себя, и моя кровь застывает.

Мои глаза сканируют комнату в поисках пути для побега. Перед единственной дверью стоит Форбс. Может быть, я смогу запереться в ванной?

— Ф-форбс, — наконец-то произношу я.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он нормальным голосом, словно в последний раз, когда я его видела, он не избил меня и не предпринял попытку изнасиловать.

— К-к — как ты узнал, что я здесь?

Он улыбается, и из-за этой улыбки застывает моя кровь.

— Я — твой контакт на случай аварий, помнишь? В ту же минуту, что ты очутилась здесь, мне позвонили. И я тут же поехал. Я волновался о тебе, малыш. Все две недели. Не зная, где ты…. Это была пытка, — он подходит ко мне ближе.

Я сажусь на кровати, прикрывая ноги больничным платьем, что надето на мне. Естественная реакция. И я ее ненавижу.

Он жестами пытается успокоить меня.

— Я не трону тебя, Мия. Я здесь не из-за этого, –говорит он

Я не верю ему. Я уже слышала это слишком много раз.

Я завожу руку за спину, ища кнопку вызова охраны.